«В дискуссиях историков, которые проходят в последнее время, меньше всего противоречий вызывает факт, что Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года, когда немцы атаковали Польшу. Все остальное зависит в большой степени от интерпретации и от того с какой целью она сделана. Историческая правда в этом ключевой роли не играет, - этими словами в своей статье в «Газете выборчей» профессор истории Ежи Кохановский включается в дискуссию, актуальную в последнее время на страницах польской прессы, на тему каким должен быть Музей Второй мировой войны.
«Авторы проекта Музея, двое молодых с большими научными достижениями историка – профессор Павел Махцевич и кандидат наук Петр Мацей Маевский решили отойти от преобладающего до сих пор в польском музейном деле (и всей «исторической политике») взгляда на войну, показывая ее как универсальное явление, которое касается каждого и в Польше, и в Греции, -рассказывает автор и поясняет-
Война ассоциируется прежде всего со сражением, оружием, мундирами. И несмотря на желание отойти от презентации так называемой «истории оружия», авторы концепции музея не намерены отказаться от милитаристических сюжетов ( которые по мнению части критиков привлекательны и притягивают клиента), только хотят посмотреть на это по другому. Не столько, со стороны как, например, работает автомат или пушка ( у любителей военного снаряжения есть для этого другие возможности), а скорее как и кто их производил, и какие эффекты это приносило. Нельзя скрывать, что Вторая мировая война принесла небывалый технологический прогресс, который можно оценивать двойственно: во время конфликта он ускорял убийство, но после его завершения - ускорял процесс восстановления, - пишет Ежи Кохановский.
«Я надеюсь, - продолжает он, - что в Музее Второй мировой войны - особенно представитель молодого поколения, который черпает военно-исторические знания чаще всего из фильмов – увидит, что солдат прежде всего ждет (письма, отпуска, сражения), что в каждой армии есть герои и дезертиры. Что независимо от фасона и цвета мундира солдата сопровождает страх, боль, болезнь, голод, страдание, неволя и смерть. Стоит помнить о том, что каждая армия воевала во имя своих целей - все это надо показать, - подчеркивает историк.
«Может это зазвучит коварно, но без участие польских солдат судьба Второй мировой войны особо не изменилась бы, - считает Кохановский и поясняет, соглашаясь со мнением одного из авторов проекта музея, что исключительности роли Польши во Второй мировой войне мы обязаны не столько солдатам, сколько мирному населению. «Ни в одной другой оккупированной стране элиты не уничтожались таким жестоким образом. Лишенное элементарных прав общество ежедневно платило дань кровью. И не в одной другой стране общество не разработало таких оборонительных стратегий как –создание Подпольного государства и тайного просвещения, системы помощи для евреев и черного рынка», - перечисляет польский историк в статье.
«Поглощенные своими страданиями, мы часто с трудом замечаем трагедию других. Я помню собственное недоверие (и смущение), когда в декабре 2000 года во время конференции, открывающей международный проект на тему воздействия национального социализма и фашисткой оккупации в Европе 1938 -50 годы, я услышал от голландского коллеги на сколько трагической и кровавой была оккупация в его стране, - признается Кохановский. - Уже участвуя непосредственно в проекте, я понял как мало мы знаем о других. Я думаю, что большинство поляков если что-то и знает об оккупированной Греции, то черпает свои знания из фильмов «Пушки острова Наварон» и «Агент №1», а о СССР - с переведенных на польский язык, не всегда самых лучших немецких и английских книг. Но мы, поляки, сами тоже многого не делаем, чтобы приблизить Западу ( и Востоку кстати тоже), историю Польши времен Второй мировой войны. Я не знаю такой книги о периоде 39-45 годов современно написанной, которая была бы переведена на английский и повлияла бы на взгляд о опыте поляков во время Второй мировой войны, - считает автор и в завершении свой аналитической статьи на тему Музея Второй мировой войны пишет следующее: «Я верю, что будет создан музей, благодаря которому никто не будет уменьшать роль немецкого движения сопротивления, а также не будет говорить о «польских» концлагерях».
су