«Путин не откроет архивов» – статью под таким названием, посвященную годовщине катынского преступления, читаем в «Жечпосполитой».
«Символического жеста не было, – сообщает издание. – Путин не передал белорусский катынский список польской стороне». Все ожидали, что один из главных документов катынского преступления премьер России передаст своему польскому коллеге во время торжеств в Катыни, однако за день до официального мероприятия оказалось, что российская сторона не нашла белорусский катынский список. Как сообщает издание, ссылаясь на анонимного польского историка, «российские архивы НКВД прекрасно сохранились, а вся история с «поиском» белорусского катынского списка – это только фарс, документы НКВД прекрасно отсортированы – просто Россия не хочет эти документы отдавать». По мнению другого историка, Анджея Новака, Путин играет с Польшей в двойную игру: «С одной стороны, незначительные жесты, но с другой – твердые, говорящие сами за себя факты», – говорит он.
«Нам не нужны извинения, мы требуем открытия архивов», – говорит на страницах «Жечпосполитой» дочка убитого польского офицера Богна Шклярчик. «В российских архивах можно найти ответы на вопросы, беспокоящие меня в течение нескольких десятков лет, – говорит она. – Я не знаю, был ли мой отец застрелен в комнате или на краю общей могилы, или НКВД-исты убили его еще в тюрьме в Смоленске. А возможно, местом смерти моего отца стала известная дача НКВД в Катыни», – говорит Богна Шклярчик на страницах «Жечпосполитой».
**
«В России должен где-то быть белорусский катынский список», – утверждает профессор Наталья Лебедева на страницах «Газеты выборчей».
По мнению Натальи Лебедевой, известного российского историка, занимающегося исследованием катынского преступления, на сегодня белорусский катынский список – это только число жертв. Катынское преступление – это не только убийство польских офицеров в лесу под Катынью, но также истребление заключенных поляков в тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии. По оценкам историков, в белорусский катынский список могли попасть 3870 человек. Однако без помощи архивных документов такой список невозможно воссоздать: ведь большинство близких убитых либо были сосланы, либо уже умерли. В том случае, если оригинал белорусского катынского списка пропал, по мнению Натальи Лебедевой, его можно воссоздать с помощью документов 15-ой бригады конвойных войск, перевозившей заключенных. Дело в том, что перед вывозом составлялся подробный список перевозимых людей. Как утверждает Наталья Лебедева, документы конвойных бригад в России сохранились достаточно хорошо.
В «Газете выборчей» читаем также интервью с бывшим прокурором Андреем Яблоковым, который в течение 1990-1994 гг.принимал участие в расследовании катынского преступления, которое проводила Главная военная прокуратура СССР, а позднее – Российской Федерации. Как сообщает Андрей Яблоков, весной 1994 года начальство потребовало от него как можно быстрее закрыть дело о катынском преступлении и составить отчет на десяти страницах машинописного текста. В нем Андрей Яблоков должен был признать виновными в преступлении членов Политбюро ВКП(б) и главу НКВД Лаврентия Берию, которые 5 марта 1940 года отдали приказ по отношению к более чем 25 тыс. поляков. Их должны были обвинить по 110 статье Уголовного кодекса РСФСР, то есть в злоупотреблении служебным положением. Однако прокурор Андрей Яблоков не согласился с начальством, и написал два отчета: один на 10 страницах, который соответствовал требованиям начальства, но под которым прокурор не подписался, а второй – уже на 140 страницах, в котором, опираясь на прецедент Нюрнбегского процесса, обвиняет в геноциде против поляков Сталина, Берию, Ворошилова, Калинина, Микояна, Кагановича, а также глав НКВД и непосредственных организаторов и исполнителей преступления. Что интересно – сам Сталин во время Нюрнбегского процесса признал действия в Катыни военным преступлением, однако обвинил в нем немцев. Прокурор Яблоков был отстранен от следствия и через полгода ушел из прокуратуры, – читаем на страницах «Газеты выборчей».
**
«Как молодое поколение смотрит на историю?» – этому посвящено социологическое исследование, результаты которого опубликованы на страницах «Жечпосполитой».
Символом страданий поляков для молодого поколения является гитлеровский концлагерь «Аушвиц-Биркенау» – его назвали около 43% респондентов, однако на втором месте – Катынь (более 32%). Главный вывод исследования – польская молодежь чаще всего разговаривает об истории с бабушками и дедушками, и намного реже – с учителями и друзьями. Поэтому их более интересует история собственной семьи или родного города, чем общая история Польши. 68% респондентов считает, что больше всего боли Польше во время Второй мировой войны принесли немцы, и 16% обвиняет в этом русских. Среди периодов польской истории, которые чаще всего становятся предметом дискуссии среди молодежи, лидирует Вторая мировая и период ПНР. Удивило исследователей то, что места религиозного характера не являются символическими для молодого поколения поляков. Среди символических мест называются концлагерь Аушвиц-Биркенау, Катынь, Вестерплатте, Грюнвальд или Музей Варшавского восстания, – читаем на страницах «Жечпосполитой».
ИИ