На первых полосах всех центральных польских изданий большая черно-белая фотография, скончавшегося в пятницу вечером Марека Эдельмана. «Умер Марек Эдельман», - сообщает «Жечпосполита», «Ушел из жизни хранитель могил польских евреев», - пишет «Жице Варшавы», «Скончался последний предводитель восстания в гетто, «Марек Эдельман (1919-2009), человек, который остался человеком в самое нечеловеческое время. Как руководитель восстания в варшавском гетто, он боролся за право польских евреев на достойную смерть. Как деятель демократической оппозиции боролся за достойную жизнь для всех поляков. Как врач кардиолог возвращал людям жизнь. Ушел наш Друг, непревзойденный  эталон, Человек», - читаем на первой стороне «Газеты выборчей». В том же издании воспоминание профессора Владислава Бартошевского о Мареке Эдельмане: «Он дожил до прекрасного возраста, ушел с чувством исполненного долга, хотя все время жил с осознанием трагедии, которую пережил. Не хочу говорить, что он был незаменим, потому что незаменимых людей нет, но таких как Марек Эдельман было немного, даже в его среде и поколении. Мое важнейшее воспоминание о нем уходит не в драматические времена, а в 1993 год. В независимой Польше я видел его, как он вместе со своим внуком возлагает цветы к памятнику героям гетто. Это была прекрасная квинтэссенция судеб этого поколения. Я его ровесник. Наше поколение уходит. Последний раз я Его видел в июле на похоронах профессора Лешека Колаковского. Я сидел между Ним и профессором Барбарой Скаргой. Когда несколько дней назад скончалась профессор Скарга, я задумался, кто же будет следующим?», - сказал «Газете выборчей» Владислав Бартошевский.
Рядом публикуется высказывание Ханны Краль, автора книги о Мареке Эдельмане «Успеть перед господом Богом». «Марек Эдельман знал как следует гибнуть и как надо жить. Его организм не вырабатывал двух чувств – страха и голода, а эти чувства в высшей степени унижают человека. Марека Эдельмана никогда не унизили и  для него было чрезвычайно важным чтобы других не унижали. Поэтому, как врач, он вел людей через смерть так, чтобы они не боялись. Я только что узнала, что его не стало и подумала: Кто же теперь займется нашим умиранием?», - читаем слова Ханны Краль в «Газете выборчей».

А в «Жечпосполитой» о Мареке Эдельмане пишет израильский политолог и политик, бывший посол Израиля в Польше Шевах Вайсс. «Марек Эдельман был для меня легендой. Но в Израиле его официально не превозносили, поскольку он не был сионистом. С детства меня это раздражало, - говорит Вайсс. Такой герой! Такой человек!. То, что он сделал, для меня было вершиной храбрости, которой нет у меня». «Однажды, - вспоминает Шевах Вайсс, - я пригласил его в мою резиденцию на варшавском Мокотове. Моя жена приготовила еврейский обед, но важнее всего было то, что Эдельман с моей женой разговаривали на идиш, языке большинства евреев в Польше, который намного популярнее иврита. Разговаривали три часа, на меня не обращая внимания. Моя жена спросила, в частности, почему он не был руководителем восстания в гетто с самого начала. Эдельман ответил: «Поскольку Мордехай Анелевич всегда хотел им быть». Он был умен, интеллигентен и мало дипломатичен. Резкий в высказываниях. Мог даже обидеть человека, говоря ему правду. Нельзя было с ним не поссориться. Я однако всегда был осторожным и у нас не было никаких конфликтов. Я преклоняюсь перед ним», - пишет для «Жечпосполитой » Шевах Вайсс.

ЯП